Под утро, уже перед тем как проснуться, я увидела сон. Будто, иду по территории заброшенного завода. Серые бетонные пустые здания с выбитыми окнами. И ни души вокруг. Я не знаю, откуда иду, но из одежды на мне – только ярко жёлтая махровая простыня, в которую я завёрнута, как в кокон. И это мешает мне идти. Впереди – высокое здание, напоминающее водонапорную башню.
Захожу внутрь. В пустом просторном помещении несколько дверей и веерная лестница, ведущая наверх.
Я уверенно направляюсь к лестнице.
Но подняться по ней практически не возможно – каменные ступени стёрты, ноги скользят, и я скатываюсь вниз.
Толкаю одну из дверей и оказываюсь на улице с другой стороны здания.
Передо мной открытое песчаное пространство спускается к широкой реке.
Я понимаю, что это пляж, ограниченный слева какими-то строениями, а справа – деревьями, за которыми угадывается шоссе.
Пляжная полоса необычна.
Левая её половина выглядит, как хорошо укатанная горка. А правая –очень своеобразный амфитеатр, в котором чередуются не ступеньки, а будто глубокие ванные с песчаными краями, поочередно пустые и наполненные водой.
Я прохожу узкой тропинкой к одной из пустых ванн, чтобы спрятавшись в ней, наконец, одеться.
Открываю рюкзак, в котором оказывается минимум одежды – только бельё.
Я судорожно начинаю натягивать его на себя.
В это время пространство амфитеатра вдруг наполняется людьми. Они выглядят не дружелюбными, кричат, ругаются между собой.
Я роняю полотенце в нижнюю ванну, заполненную водой. Оттуда доносится брань. Мой рюкзак кто-то зло пинает.
Подхватив свои пожитки, завернувшись в мокрое тяжёлое полотенце, я протискиваюсь через уже плотную, орущую толпу наверх, прочь из этого места.
И… просыпаюсь.
2
Anna
Жуть однако. Если брать по образам, то вероятны проблемы интима выйдут за порог толерантности.